|
Вернойхен образца середины пятидесятых годов
Часть 1
Интродукция.
Детство -пора открытия мира.
Мне захотелось разбудить свои воспоминания и дать художественный образ моего детства читателю, воссоздать ауру тех времен, так, чтобы повествование, по-возможности, захватило читающего, чтобы на некоторое время он стал мной, жил моими чувствами и переживаниями.
И вместе с тем хотелось, чтобы присутствовал факт, точное, на сколько я это помню, воспроизведение той действительности. Человеческая память ассоциативна - одни воспоминания вызывают в памяти новые, так и появилось это повествование.
В какой-то мере это произведение – небольшая, художественно обработанная, энциклопедия жизни мальчишки тех времен и сами те времена в контексте моего окружения.
Мы едем, едем, едем…
Весной или летом 1954 года отец принес нам радостную новость – его полк отправляли в Германскую Демократическую Республику – ГДР.
Первые квартирьеры, возвратись оттуда, описывали все в Германии в самых радужных красках. Они привезли с собой тамошнюю валюту – марки и алюминиевые пфенниги, которые все с любопытством рассматривали.
Полк в полном летном составе в ГДР перелетел, а семьи долго ехали в двухосных вагонах-теплушках с нарами на две семьи вместе со своим скарбом. Штабной и технический состав полка с полковым имуществом двигался отдельными от нас эшелонами. Иногда эшелоны останавливались вместе, и тогда отец прибегал нас проведать.
Жили тогда офицеры бедно, мебель в квартирах была казенной, да и сами квартиры были казенные. Поэтому вещей с собой было мало, собственно и купить что-то из носильных вещей в послевоенной разрушенной стране было трудно. Больше одного - двух лет в одном гарнизоне тогда офицеры не служили, поэтому, помнится, все переезды делались налегке – вещи не успевали накопиться.
Ехали через Польшу, запомнились польские железнодорожные вагоны с одноглавым белым орлом Пястов. Останавливались редко, где-то в малонаселенной местности, часто в лесном массиве. Как я думаю, соблюдался режим секретности в передислокации.
Но вообще, это было первое настоящее путешествие, тем более, за границу.
Польско-немецкую границу мы пересекли ночью и уже ранним утром мы прибыли на разрушенный почти до основания станцию или пакгауз военного городка близ маленького немецкого города Вернойхена.
Нас встречал отец. Вот мы уже разгружаем и заносим домашние вещи в относительно большой двухэтажный, оштукатуренной под «шубу» дом. Дом весь увит плющом дом, с красной черепичной крышей, с одним подъездом с правой стороны здания.
Некоторые реминисценции по поводу невероятного, но возможного.
Здесь я немного нарушу хронологию своего рассказа, и упомяну об одном случае, случившимся более пятидесяти лет спустя описанного прибытия.
Мы с женой приехали встречать Новый год в Подмосковье, к семье нашей единственной тетушки, которой, к сожалению уже нет с нами, пусть земля ей будет пухом…
На встрече Нового года присутствовала подруга тети, много лет проведшая, как выяснилось, в ГДР, в качестве вольнонаемной гражданской служащей в военном городке. Я с интересом стал расспрашивать, в каком месте она служила. И вдруг она называет наш городишко в ГДР. Взволнованно начинаю расспрашивать, в каком доме она там жила – и отказываюсь верить ответу – она жила лет на 15 позднее в нашем же доме, вот только квартиры не совпали.
Кто бы рассказал – не поверил бы, совершенно статистически невероятное событие.
И еще одно событие, на эту же тему, которое буквально потрясло всю мою душу
Воспоминания о золотом детстве в Вернойхене были самыми дорогими, согревающим душу «во дни торжеств и бед народных». Кроме воспоминаний пятидесятых годов, других сведений я о первом, оставшимся глубоко в памяти, городе детства, не имел. И они уже давно транслировались в традиционный пакет видеорядов, которых можно было прокручивать в своем воображении.
Скульптура бронзового оленя на площади, подаренного по слухам немецкой авиационной части самим Герингом (последнее не подтвердилось, оленя переместило наше командование в городок в 1945 году из замка Хиршфельд, теперь олень снова бегает на своей исторической родине). Был там непонятного назначения бетонный куб без окон близ аэродрома, высотой этажей 5, сам военный городок и различные случаи, происходившие в нем со мной, частично рассказанные в этом опусе.
Все это было давным-давно. Кажется, это останется со мной навсегда, неизмененным, вечным, застывшим в том времени.
И вдруг во время написания этого произведения я зашел в Интернет, чтобы уточнить написание слова гаштет и буквально подпрыгнул. Это слово упоминалось в сайте учеников бывшей 27 школы в Фюрстенвальде, ГДР, неподалеку располагался и г. Вернойхен. Из чтения этого сайта я узнал, что уже года четыре организовалось движение бывших учеников школ ГСВД (ЗГВ). Со своими форумами, списками, фотоальбомами, перепиской и встречами через много лет в нынешних странах СНГ, обломках прежде могучей военной державы СССР, победившей фашизм.
Некоторые «счастливцы» даже умудрились побывать в теперешние времена на место прежних военных городков, где они когда-то жили. Но я им не очень завидую, уж очень не к лучшему изменились эти места.
Эти бывшие школьники в большинстве сохранили, как и я, самые теплые воспоминания о времени, проведенном в ГДР.
Я думаю, что сыграла роль оторванность нас, этих детей, от родины, их ограниченная численность в каждом городке, где все почти всех знали, если не по имени, то в лицо. Все они были детьми офицеров, достаточно обеспеченных. Жизнь в городках проходила спокойно, без всяких эксцессов, все дети представляли, в сущности, один социальный слой.
Вот все эти причины, по моему, привели к тому, что почти у всех об этом времени остались самые отрадные воспоминания, дружеские привязанности не забылись. Правда это относится только к более старшему поколению - от 50х до 70х годов. Для других этот период не столь далек, мало отличен от сегодняшней их жизни, и они относятся к нему довольно спокойно.
И вот я уже нашел свою школу, прогулялся по улицам городка с помощью Гугла, нашел свой дом – это было вторым потрясением, душа пела от казавшейся немыслимой встречи с детством через пятьдесят лет. Фотографии тех времен, знакомые до боли места.
Правда, никого из своих знакомых того времени в списках учеников я не нашел, не было даже просто ребят тех лет, все списки начинались года с 61-66 годов, через 10 лет после моего отъезда. Подумав, я понял ситуацию – мало дружит наше поколение с компьютером и Интернетом, поэтому и такой результат. Да и время прошло много – более полувека.
Позднее выяснилось, что в полном регистрационном списке школьников я вообще патриарх, никто из зарегистрировавшихся на этом сайте школьников ГСВГ не жил в мое время в Германии. Основная активная масса, участвовавшая в форумах, относилась к семидесятым годам, единицы жили в школьном возрасте в шестидесятые годы, и почти не было пятидесятников.
Поразили фотографии сегодняшнего времени городков – полная запущенность, дома стоят частью пустыми, с выбитыми окнами, двери и окна часто забиты досками, дороги и дорожки зарастают травой и деревьями. Не смогли немцы сразу переварить такое крупное наследие Советской Армии - ведь только боевой состав насчитывал до четырехсот тысяч, а еще семьи, вольнонаемные… Общее количество больше миллиона. 6 различных армий, более 100 школ в городках – данные взяты в сайтах.
Как-то раз мы надолго застряли в Бресте, пропуск был не готов и нам пообещали прислать прямо в Брест. Но по приезде его не оказалось и нас дальше, в Союз, не пускали. Здесь произошла еще вполне невероятная встреча - в почтовом отделении, куда мы зашли, чтобы в очередной раз позвонить в часть по поводу пропуска. И вдруг мама, увидев какую-то женщину, бросилась к ней со словами:- «Аля, Аля…».
Отец пытался ее одернуть, но мама не унималась. Действительно, эта оказалась мамина подруга детства, из глухого уголка Заволжья, которую в войну немцы угнали из оккупированных районов. После войны она осталась в Бресте, неподалеку от Германии, не стала возвращаться на малую родину.
Анализируя свою и другие, знакомые мне жизни, прохожу к выводу, что в жизни часто встречаются совершенно невероятные, кажется, события.
|
